Константин Лукин фотографом себя не считает. Даже подчеркивает: в фотоискусстве до сих пор новичок и ученик, несмотря на почти десятилетний опыт. Его амплуа – снимать старый город, а также путешествовать по заброшенным храмам Тамбовщины. Что можно увидеть в руинах: об искусстве, вечном и земном наш корреспондент и расспросил любителя фотографии.
Фото из личного архива
– Константин, фотография – это про философию, искусство или банально про заработок. А для Вас это про что? Как она вообще появилась в Вашей жизни?
– Как я увлекся фотографией? Вопрос сложный и, если честно, немного трагический. Много лет назад отец подарил мне ФЭД-2 – легендарный советский фотоаппарат. Разобраться в нем, естественно, я не мог, поэтому служил он обычной игрушкой. В 2014 году папы не стало. Ко всем вещам, которые мне напоминали об отце, я стал относиться по-другому. Фотоаппарат в их числе. Я достал его из подвала, отправил в другой город на капремонт, а когда его «подлечили», решил начать снимать на пленку… Получилось средне, но мне понравился сам процесс.
Так совпало, что на тот момент я активно увлекался путешествиями по разным нетуристическим местам: заброшенным храмам, покинутым деревням и тому подобное, поэтому увлечение фотографией встраивалось в мою концепцию и мое мировоззрение. Начал изучать это дело, и оказалось, что фотография – настолько бездонный и увлекательный мир, что до сих считаю себя новичком в этом деле. Кстати, первые два года я снимал исключительно на пленку. Первый цифровой фотоаппарат купил только в 2017 году.
– Сейчас что в приоритете – «цифра» или пленка?
– И то, и то. Свободного времени не так много, все-таки я человек работающий, чаще всего снимаю на цифровую камеру. Тем не менее пленочную камеру всегда ношу с собой.
– Пленка – это про один-единственный шанс сделать фотографию?
– Не совсем. Неофиты пытаются подать, что пленка – это совершенно другой процесс. Да, он другой. Но не делает лучше или хуже цифровой камеры. Хороший кадр можно снять и на «цифру», и на пленку. Единственная разница в том, что на пленку его сделать гораздо сложнее, оттого и ценность кадра выше. А разговоры о том, что пленка наделяет кадр какой-то теплотой, что такой кадр автоматически становится шедевром – это все для инфантильных людей и для дамочек, которые не представляют себе, что такое фотография.
– Тем не менее пленка остается отголоском ушедшего мира. Не часто встретишь человека с пленочной камерой…
– В этом есть отголосок прошлого, но такой процесс не должен быть во главе угла. Наверное, первое, о чем должен думать фотограф: как сделать хороший кадр, а каким способом он добыт – здесь каждый решает за себя.
– В начале разговора Вы отметили, что фотографом себя не считаете. А что должно произойти, чтобы Вы поменяли свое мнение?
– На самом деле это очень простой вопрос. Профессиональный фотограф – этот тот, кто овладел ремеслом, соответствует трендам и удовлетворяет потребности заказчика. Громко сказано, но условно этот тот человек, который знает, за что люди готовы платить деньги, и предоставляет им эту услугу. С фотографами-любителями еще все проще. Они снимают то, что им нравится, не ограничены рамками соответствия и просто ищут свой путь в мире фотоискусства…
– Ключевое слово: фотограф…
– Но позвольте: все мы пишем в соцсетях, но писателями от этого не становимся. Писатель – это нечто большее, чем умение составлять слова из букв и знать правила орфографии и пунктуации. Так и фотографы. Можно ли считать фотографом человека, у которого сотни фотографий самого себя в известной запрещенной социальной сети? Звание фотографа еще нужно заработать.
– Вы много снимаете заброшенных зданий. Что привлекает в них?
– Да много чего. Мне нравится фактура старых зданий. Их нынешняя кривость и косость. Это ни с чем не сравнимое чувство старины и иного уклада жизни. Смотришь на такой дом, и сразу возникает чувство декаданства, и определенное чувство горечи, что, мол, не сохранили и не уберегли. К сожалению, реконструкция не всегда спасает. Зачастую она выглядит как бутафория, когда вместо сохранения идентичности дом «одевают» в сайдинг. Это несоответствие внутреннего и внешнего удручает.
Именно поэтому я люблю заброшенные храмы. У меня есть ассоциативное ощущение, что разрушенные церкви – это аллегория на нас самих. Наше состояние души, наш духовный слом.
Хотя бывают совершенно удивительные истории, которые оставляют в душе след. Есть в Рассказовском районе село Преображенье. Местечко, где родился писатель Сергеев-Ценский. Здесь расположена необыкновенная церквушка, выполненная в неорусском стиле, это стиль вдохновленный древнерусскими мастерами зодчества, выглядит как теремок. Первый раз мы попали сюда в сентябре 2013 года. Добирались долго и с приключениями, шли по болотам и по борщевику. Облазили всю церковь, но самое удивительное было после: когда мы вышли из храма, наткнулись на заброшенные могилы, а возле них — цветущая сирень. Мы сначала глазам своим не поверили. Думали, чудо какое-то. Но, оказывается, у растений такое бывает.
Фото Константина Лукина
– Как складывается история с домами? Рассматриваете, что остается внутри, когда уезжают люди?
– Да, конечно. В заброшенных домах иногда попадаются фотографии, и я в таких случаях их забираю. Как фотолюбитель понимаю, насколько это ценно, поэтому к фото, даже брошенному, отношусь достаточно трепетно.
У меня есть один фотоснимок, с которым связана очень трогательная история. Неподалеку от Интернациональной есть старенький полузаброшенный дом. Мне никак не удавалось его отснять. Фотографировал его под разным углом и в разную погоду, но снимок все не выходил. К себе я очень требовательный, поэтому все время возвращался к этой теме. И вот однажды, снова проходя мимо дома в поисках подходящего ракурса, увидел опустевший двор и дом, в котором горели два окна – причем в них перемигивали гирлянды. Все вокруг было пустым, сквозняки гоняли по двору, а в старом доме кто-то праздновал Новый год. Мне кажется, не существует таких слов, которые могли бы правильно выразить эмоции от этой картины. Я быстренько достал телефон и просто сфотографировал. Только ради того, чтобы сохранить эту эмоцию.
– Как люди старого Тамбова воспринимают человека с фотоаппаратом, который снимает их дома?
– По-разному. В основном отрицательно. Мне кажется, они считают меня черным риелтором (смеется). Поэтому я предпочитаю искать интересные виды в темное время суток, чтобы не сталкиваться с людьми. Хотя ночью ощущаешь себя супергероем.
– Вы много снимаете заброшенных зданий. В Тамбовской области есть что посмотреть?
– Да, конечно. Но это, так сказать, нишевый продукт. Мало кто из путешественников поедет в отдаленное село Тамбовской области, чтобы увидеть изящество старинного храма. Даже местные, и то не всегда понимают эстетику таких зданий. Обыватели считают, что развалины не заслуживают внимания.
– За эти девять лет наверняка снято много эксклюзивных фотографий. Не думали ли Вы о персональной выставке?
– Я к этому отношусь философски, примерно так же, как и к деньгам. Когда деньги удовлетворяют наши базовые потребности — это одно. Но когда их много, задаешься вопросом, можно ли купить на них что-то стоящее? Из самого, простите, банального – любовь за деньги не купить. Есть менее банального: не купить талант, мир во всем мире, время и искренность. С конкурсами посыл тот же. Вот отправил ты свои фотографии, допустим, выиграл. Стал ли ты от этого лучше снимать? Нет. Появился ли авторский стиль? Тоже нет. Так что конкурсы и выставки – это очень земная вещь.
– Получается, на Ваш взгляд, коммерческая фотография – это не про искусство?
– Почему? Есть примеры, как раз таки опровергающие это. Питер Линдберг, Энни Лейбовиц, наш Олег Зотов — выдающиеся коммерческие фотографы.
– Поговорим о другой теме. Вы снимаете исторические реконструкции. С этим тоже связана какая-то история?
– Темой Великой Отечественной войны я интересовался с детства. Слушал лекции, изучал, и как ни странно это прозвучит, но моими учителями в мире фотографии были военкоры. Ориентировался в первую очередь на них. Даже купил себе знаменитый фотоаппарат «Зоркий», являющийся точной копией «Лейки», на которую сняты все фронтовые фото, включая знаменитый снимок знамени Победы на Рейхстагом. И естественно, имея в арсенале такой фотоаппарат, мечтал попасть на настоящую историческую реконструкцию. Не так давно случайно познакомился с нашими ребятами из военно-патриотического клуба «Тамбовский рубеж», и они предложили поехать с ними.
– Константин, и все-таки в завершение. Фотография – это история про что?
– Про внутреннее состояние человека, его мироощущение. Своего рода рассказ, только написанный не на бумаге, а светом. Тонко чувствующих людей много, но у каждого есть кисть в руках и холст перед ним. Думаю, что путь художника – это всегда путь творца. Снова громкие слова, но это и есть определенный путь, возможно, даже путь страданий, который человек проносит через всю свою жизнь.
