ГУЛИТУ. Сегодня, как и в советские годы, эта аббревиатура мало о чем говорит непосвященному человеку. Многие десятилетия деятельность Главного управления лесных исправительно-трудовых учреждений (ГУЛИТУ) была засекречена. Созданное в 1968 году в составе Министерства охраны общественного порядка СССР, ведомство включало в себя 21 управление, которые работали на лесозаготовках в северных и таежных регионах страны вплоть до 2005 года.
Спецкор НГТ пообщался с тамбовчанами, которым довелось служить в «лесных» колониях. Как была устроена жизнь в одном из самых секретных подразделений уголовно-исполнительной системы, расскажем в эксклюзивном материале.
Ветераны уголовно-исполнительной системы на встрече, посвященной созданию книги о лесных ИТК
ИРОНИЯ СУДЬБЫ
«Ирония судьбы – другими словами это не назовешь».
Валерий Попов, ветеран уголовно-исполнительной системы, майор внутренней службы в отставке, о начале службы в уголовно-исполнительной системе говорит как о большой случайности.
«Ирония судьбы, – повторяет он. – После окончания десятилетки пошел в армию, служил в Германии. Затем работал на заводе «Тамбовмаш». Случайно увидел объявление о том, что проводится набор молодых людей на службу в Пермском управлении лесных исправительно-трудовых лагерей. Решил попробовать».
Полгода службы в отдельной пожарной части учреждения ВВ201/5 Кизельского УЛИТУ – и зачисление в Уфимскую школу подготовки начсостава МВД СССР. Осенью 1976 года молодой лейтенант внутренней службы откомандирован в распоряжение Кизельского УЛИТУ на должность начальника отряда. Вскоре к нему с двумя маленькими детьми переехала супруга.
В семидесятых годах система исполнения наказаний была исправительно-трудовой. Режим «лесных» лагерей был особым, затем его сменили на строгий. Сюда направляли отбывать наказание особо опасных преступников. Позже режим перевели на общий, а отправлять в «лесные» колонии начали в качестве поощрения. Звучит парадоксально, однако подоплека в деле есть. Лес приносил прибыль. В сезон осужденные могли зарабатывать больше, чем охраняющие их офицеры.
Архивное фото «лесных» колоний
«Что представлял собой лагерь? Это была огромная территория, на которой располагались бараки, штаб, изолятор – без него невозможно было обойтись, санчасть и вышки. Так выглядела зона. Отдельно стояла рота охраны. Дело в том, что до 1994 года охрана осужденных была возложена на внутренние войска МВД. И рядом был поселок, в котором жили сотрудники колонии. Меня как самого молодого сотрудника назначили начальником отряда хозобслуживания и отряда так называемых «бесконвойников». Отдыха не было ни днем, ни ночью. Мы тогда даже шутили, что у «отрядников» два выходных: один – зимой, другой – летом».
СЕЗОН ЛЕСОЗАГОТОВОК
Сезон лесозаготовок был сродни началу уборочной. Во всех смыслах – горячая пора. Обычно лес пилили зимой и оставляли до весны.
«Самое главное – лес, – говорит Валерий Попов. – Его сплавляли по рекам целыми караванами. Лес шел, считай, до самого Каспия. Порой смотришь — вся река загружена. Задача сплавщиков – регулировать процесс, чтобы заторов не было. Порой им приходилось даже по бревнам бегать. Опасно, конечно, но деваться некуда. Да и вообще: лес сплавлять – это целая наука».
Пик транспортировки древесины пришелся как раз на семидесятые-восьмидесятые годы. Исторический факт: в 1986 году удельный вес деревообработки ГУЛИТУ достиг пятидесяти процентов от общего объема товарной продукции Советского Союза. В ассортимент лесной продукции входило более ста наименований. Ежегодная реализация продукции составляла примерно 830 миллионов рублей, а объем вывозки древесины превышал 25 миллионов кубометров. Прибыль исправительно-трудовых колоний ежегодно составляла около 70 миллионов рублей.
ДЕТАЛИ
Галина Попова, супруга Валерия Ивановича, в «лесную» колонию поехала вслед за мужем. Была назначена начальником отдела труда и заработной платы. Однако сугубо кабинетной такая работа не была.
«Мы ходили в тайгу на новые лесные участки, – рассказывает Галина Михайловна. – Сам участок приходилось разбивать на несколько частей, вместе с инженером считали, сколько на нем деревьев, и устанавливали норму выработки. Она зависела от объема деревьев и от их количества. В такой работе нам помогали осужденные-бесконвойники».
Фото из архива героев
Жизнь в тайге простой не назовешь. Морозы были такой крепости, что промерзали стены деревянных домов. Воду приносили из реки.
Фото из архива героев
«Тогда бытовые условия переносились легче, – делится Галина Михайловна. – У нас было двое маленьких детей, в поселке работал детский садик. Снабжение продуктами и бытовыми вещами шло централизованно через военторг. Стоит отметить, что снабжение действительно было хорошим. В магазине было много японских товаров за счет торговли углем. Разнообразные ткани, зонты, термосы, одежда… Нам даже привозили апельсины – дефицит по тем временам. Единственное, чего не хватало, — молока. Было только сухое или сгущенное».
В «лесной» колонии Поповы прослужили несколько лет. Из-за семейных обстоятельств пришлось просить перевода в Тамбов. Служили в различных колониях Тамбовской области. Валерий Попов отшучивается:
«Я тогда леса поменял на сады».
Общий стаж службы в уголовно-исполнительной системе Поповых составляет более шестидесяти лет.
ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ
Подполковник внутренней службы в отставке, ветеран уголовно-исполнительной системы Анатолий Скворцов в «лесную» колонию попал по распределению.
А начиналось все так. Как обычный советский подросток, Анатолий Скворцов после школы поступил в Тамбовский автодорожный техникум по специальности механик автодорожного транспорта. Далее – распределение в Кемеровскую область. Правда, долго проработать по специальности не удалось. Осенью 1961 года Скворцова призывают в ряды ВМФ СССР.
«После армии я устроился работать автомехаником в транспортный цех вагоноремонтного завода в Нижнем Тагиле, – рассказывает Анатолий Яковлевич. – А в сентябре 1965 года поступил в Свердловский лесотехнический институт. За пять лет нас подготовили к различным видам лесных работ, в том числе уголовно-исполнительной системы. Так я по распределению попал в Соликамск. Был назначен начальником технического отдела тракторного завода, который был связан договорными обязательствами с Усольским управлением лесных исправительно-трудовых лагерей АМ-244. Само управление находилось в Соликамске. В его ведении было более двух десятков лагерей, которые территориально были разбросаны по всему Пермскому краю. Работа заключалась в освоении новой техники лесного хозяйства».
Детали для лесной техники оттачивали и изготавливали на местах. Нередко «техникам» приходилось применять смекалку.
«Постоянными были командировки по колониям, – вспоминает Анатолий Скворцов. – Если где-то требовалась помощь в выполнении плана, освоении новой техники или линии переработки, выезжали на место. Бригаду подбирали из числа осужденных, среди них искали и мастера».
Обучали также на местах. При учреждениях работали ПТУ, так что свои кадры «ковали» с практическим уклоном.
В 1984 году Анатолия Скворцова переводят в Тамбов, где назначают на должность начальника механического цеха в исправительно-трудовую колонию №1. В колонии выпускают радиаторы, коробки скоростей, муфты сцепления, а также механические тали грузоподъемностью от 0,5 до 5 тонн.
В 1997 году подполковник внутренней службы Анатолий Скворцов вышел в отставку.
P.S.
В марте 2024 года в Управлении ФСИН России по Тамбовской области подготовили книгу о службе ветеранов уголовно-исполнительной системы Тамбовской области в управлениях лесных исправительно-трудовых учреждений. Материал собран с целью сохранения исторической памяти.
