Колокольный звон на Руси без малого тысячу лет был неотъемлемой частью жизни нашего народа. Под него встречали рассветы и закаты. Колокола звонили в дни радости и горя. С ними встречали великие праздники и провожали в последний путь. После прихода к власти большевиков традиция колокольного звона на много лет была утрачена.
Первую в современной истории школу звонарей в нашей области открыли прошлой зимой в Козловском Свято-Троицком мужском монастыре Мичуринска. Два месяца назад ее руководитель начал обучать мастерству колокольного звона и детей из Тамбовской православной гимназии. А в исправительной колонии №1 звонари – самоучки.
Что важнее для звонаря – искренняя вера или музыкальное образование? Мы побывали на межрегиональном фестивале колокольного звона в Мичуринске и в исправительной колонии № 1 и узнали ответ.
Голос души
Становиться звонарем Татьяна Раковская не планировала. Она молодой, но успешный юрист в Воронеже. Несколько лет назад на Светлой седмице поднялась на колокольню. Думала, просто «подергать за веревочки». Оказалось – навсегда.
– Потом в нашем храме на Благовещение звонарь предложил подняться на колокольню. Это был мой день рождения. Стояла и, замерев, слушала. Я решила, что это подарок от Господа. И пошла учиться, – рассказывает женщина-звонарь.
Окончила специализированную школу в Москве. Теперь звонит в колокола в воронежских храмах. В этом году принимает участие в фестивале звонарей в Мичуринске. Признается:
– Без звона уже не могу, – и добавляет: – Надо обязательно передавать опыт и знания нашим детям. Это наша история, наш православный мир.
Татьяна старается говорить громче колоколов. Но те, послушные руке звонаря, наращивают темп.
Мелодий в общепринятом смысле у богослужебного звона нет. Теоретически на колоколах можно сыграть хоть «Прощание славянки», хоть тяжелый рок. Но это скорее про европейские колокола, отлитые особым образом. У них язык неподвижен, а звук – от удара стенок самого колокола по языку. Такие колокола звучат точно в ноту. В русской традиции колокольного звона организующее начало не мелодия, а ритм.
Различаются два рода звона: благовест и звон в строгом смысле. Благовестом называется звон, когда ударяют в один или несколько колоколов, но не во все вместе, а поочередно в каждый колокол. Звон, в строгом смысле, – когда ударяют в несколько колоколов вместе. Но, безусловно, в больших старинных монастырях – свои традиции. Говорят, знатоки могут отличить тот же Оптинский звон от любого другого.
В начале двухтысячных инженеры придумали «электронного звонаря». И это чудо техники не добавило количества желающих освоить старинное искусство. И вроде всё хорошо. Можно выбирать различные варианты звона в зависимости от события или праздника, совмещать ручной и автоматический звон, запускать и останавливать звоны, добавлять расписание, устанавливать таймеры с помощью мобильного приложения или дистанционного радиопульта. Но есть одно самое главное «но». В «машинном» звоне нет души. Верующие говорят, что как будто кассету на магнитофоне включили.
Шанс на спасение
Отец Алексей Елагин, священник Троицкого храма города Тамбова, служит литургии и в храме исправительной колонии №1. Церковь в честь Святителя Питирима открыли здесь недавно – осенью прошлого года. До этого много лет осужденные приходили в домовый храм в честь Девпетерувской иконы Божией Матери.
Батюшка берет освященные Дары, исповедует, причащает. На службу осужденных зовет колокольный звон.
Константин – староста храма. Под контролем сотрудников колонии и по благословению батюшки входит в алтарь. Помогает на службе. Ревностно следит за чистотой в храме. Помогает другим осужденным встать на путь веры. В библиотеке исправительного учреждения и храме – много святоотеческой литературы, толкования к Священному Писанию. Есть своя воскресная школа
А теперь Константин вместе с другим осужденным – Алексеем – звонари в Питиримовском храме. Строго говоря, именно Алексей – «главный» звонарь. Он недавно выиграл первый в уголовно-исполнительной системе Тамбовской области конкурс колокольного звона среди осужденных. Теперь примет участие в основном этапе соревнования, который пройдет среди территориальных органов ФСИН России.
Но храмовый староста более воцерковленный. Еще в СИЗО начал дистанционно учиться при столичном храме Новомучеников и Исповедников Российских. По почте получал задания и так же отправлял ответы. Сейчас уже диплом на руках. Вспоминает, как ходил в храм с бабушкой в одном из тамбовских райцентров, был воцерковлен. Говорит, и в тюрьму-то попал потому, что от веры отошел: студенческая бесшабашная юность, начал баловаться «запрещенкой».
– Здесь Бог ближе, – уверен староста тюремной церкви. – Можно в монастыре спастись, а можно здесь. Без Господа совсем тяжело бы было.
«Сидеть» ему по «народной» статье до 2030 года. Однако искренняя и горячая вера в Бога позволяет не только душу спасти, но и из колонии освободиться раньше определенного судом срока. Осужденных за примерное поведение и общественно полезные занятия могут освободить по УДО.
Алексей не так словоохотлив, как «коллега». О прошлом, так же, как о том, за что сидит, не говорит. А спрашивать не принято. Рассказал только, что жил в Москве и был музыкантом: учился на исполнителя народных песен и играл за барабанной установкой. Несколько просмотренных в «красном уголке» видео – и готов звонарь. На слух подобрал ритм. Говорит, четыре четверти. Для людей, от музыкальной теории далеких, это мало что значит. А для Алексея – азбучная истина:
– Самый большой колокол обычно отвечает за бас. На барабанной установке это бас-бочка. Задействуется реже всего. Чаще как ведущий барабан – самый маленький колокол. Получаются перезвоны.
По понятиям
В тюремном храме «захожан» нет: все, кто приходит на службу в колонии, делают это осознанно, вдумчиво, только по зову души. Служба та же, а атмосфера другая, признается отец Алексей Елагин:
– Потрудиться описать можно, но сложно. Для меня она светлее и возвышеннее, более молитвенная. Здесь внимательнее внимают Слову Божию. Состояние-то у них болезненное. Раненые они.
Бывает, конечно, придут для форсу. Еще и с батюшкой теософские споры вести, православных священников «на чистую воду выводить». Сказывается тюремная субкультура. Но отца Алексея «на понт» не возьмешь: много лет до рукоположения работал в системе среднего профессионального образования:
– У православных есть понятие о вере, о милосердии, об истине, о добре и зле, о спасении, о Царствии Небесном. У осужденных другие «понятия». Этот культ откуда идет? – отец Алексей понижает голос: – Это культ греховный.
Батюшка разбирает с прихожанами из числа осужденных и такое понятие, как «понты».
– Это ведь не что иное, как гордыня, тщеславие, неправда, лукавство, лицемерие, зависть. Спрашиваю: «Так ведь?». Они мне: «Да». И те, кто регулярно приходят в храм, приобретают определенное духовное знание, понятия.
